Речь о тех временах, когда русскоговорящих интервьюеров в
израильских военкоматах еще не было, а русские призывники уже были.
Из-за того, что они в большинстве своем плохо владели ивритом,
девочки-интервьюеры часто посылали их на проверку к так называемым
"офицерам душевного здоровья" (по специальности - психологам или
социальным работникам), чтобы те на всякий случай проверяли, все ли в
порядке у неразговорчивого призывника. Кстати, офицер
душевного здоровья - "кцин бриют нефеш" - сокращенно на иврите
называется "кабан". Хотя к его профессиональным качествам это, конечно
же, отношения не имеет. Офицер душевного здоровья в военкомате обычно
проводит стандартные тесты - "нарисуй человека, нарисуй дерево, нарисуй
дом". По этим тестам можно с легкостью исследовать внутренний мир
будущего военнослужащего. В них ведь что хорошо - они универсальные и
не зависят от знания языка. Уж дом-то все способны нарисовать.
И вот к одному офицеру прислали очередного русского мальчика,
плохо говорящего на иврите. Офицер душевного здоровья поздоровался с
ним, придвинул лист бумаги и попросил нарисовать дерево. Русский
мальчик плохо рисовал, зато был начитанным. Он решил скомпенсировать
недостаток художественных способностей количеством деталей. Поэтому
изобразил дуб, на дубе - цепь, а на цепи - кота. Понятно,
да? Офицер душевного здоровья придвинул лист к себе. На листе
была изображена козявка, не очень ловко повесившаяся на ветке. В
качестве веревки козявка использовала цепочку.
- Это что? - ласково спросил
кабан.
Русский мальчик напрягся и стал
переводить. Кот на иврите - "хатуль". "Ученый" - мад'ан, с
русским акцентом - "мадан". Мальчик не знал, что в данном случае слово
"ученый" звучало бы иначе - кот не является служащим академии наук, а
просто много знает, то есть слово нужно другое. Но другое не
получилось. Мальчик почесал в затылке и ответил на вопрос
офицера:
- Хатуль
мадан.
Офицер был израильтянином. Поэтому
приведенное словосочетание значило для него что-то вроде "кот,
занимающийся научной деятельностью". Хатуль мадан. Почему козявка,
повесившаяся на дереве, занимается научной деятельностью, и в чем
заключается эта научная деятельность, офицер понять не
мог.
- А что он делает? - напряженно спросил
офицер. (Изображение самоубийства в проективном тесте вообще очень
плохой признак).
- А это
смотря когда, - обрадовался мальчик возможности блеснуть интеллектом. -
Вот если идет вот сюда (от козявки в правую сторону возникла
стрелочка), то поет песни. А если сюда (стрелочка последовала налево),
то рассказывает сказки.
-
Кому? - прослезился кабан.
Мальчик
постарался и вспомнил:
- Сам
себе.
На сказках, которые рассказывает сама
себе повешенная козявка, офицер душевного здоровья почувствовал себя
нездоровым. Он назначил с мальчиком еще одно интервью и отпустил его
домой. Картинка с дубом осталась на столе. Когда мальчик ушел,
кабан позвал к себе секретаршу - ему хотелось свежего взгляда на
ситуацию. Секретарша офицера душевного здоровья была умная
адекватная девочка. Но она тоже недавно приехала из России. Босс
показал ей картинку. Девочка увидела на картинке дерево с резными
листьями и животное типа кошка, идущее по цепи.
- Как ты думаешь, это что? - спросил
офицер.
- Хатуль мадан, -
ответила секретарша.
Спешно выставив
девочку и выпив холодной воды, кабан позвонил на соседний этаж, где
работала его молодая коллега. Попросил спуститься проконсультировать
сложный случай.
- Вот, - вздохнул усталый
профессионал. - Я тебя давно знаю, ты нормальный человек. Объясни мне
пожалуйста, что здесь изображено?
Проблема
в том, что коллега тоже была из России... Но тут уже кабан
решил не отступать.
- Почему? - тихо, но
страстно спросил он свою коллегу. - ПОЧЕМУ вот это - хатуль
мадан?
- Так это же
очевидно! - коллега ткнула пальцем в рисунок.- Видишь эти стрелочки?
Они означают, что, когда хатуль идет направо, он поет. А когда
налево...
Не могу сказать, сошел ли с ума
армейский психолог и какой диагноз поставили мальчику. Но сегодня уже
почти все офицеры душевного здоровья знают: если призывник на тесте
рисует дубы с животными на цепочках, значит, он из России. Там,
говорят, все образованные. Даже кошки.
Речь о тех временах, когда русскоговорящих интервьюеров в
израильских военкоматах еще не было, а русские призывники уже были.
Из-за того, что они в большинстве своем плохо владели ивритом,
девочки-интервьюеры часто посылали их на проверку к так называемым
"офицерам душевного здоровья" (по специальности - психологам или
социальным работникам), чтобы те на всякий случай проверяли, все ли в
порядке у неразговорчивого призывника.
Вернуться на предыдущую страницу
